— Он ведь не человек.

Тюссон поглядел на молодого мага с осуждением.

— Плохо сказал. Мне казалось, ты понимаешь, а ты не понял. Судить об окружающих должно только по делам. Не слушай, что тебе говорят, слова — ложь. Не смотри на внешность, она обманчива. Не копайся в родословной, не гляди на кровь, не обращай внимания на убеждения. Все это тлен. Важен только поступок.

Пантор отставил миску и поднялся.

— Спасибо.

— Ступай, — кивнул старик. — И не бросай его. Ты ему нужен больше, чем он тебе.

Молодой маг легко опустил голову в полупоклоне и вышел.

Снаружи было свежо. Пахло хвоей, прелыми листьями и грибами. Лес выглядел приветливо, если не считать мрачного Орландо.

— Ну, чо тебе еще этот старый хорек наговорил? — грубовато поинтересовался мертвяк.

— Мне кажется, ты ему понравился, — уклончиво ответил Пантор.

— А он мне — нет. Идем отсюда.

И мертвяк пошел прочь от гостеприимной сторожки. Не то обиделся, не то задумался о чем-то. Так или иначе, до вечера они больше не разговаривали.

8

Жорж Деранс стоял на верхней палубе и устало наблюдал, как ссаживают на берег ссыльных. Процедура была отлаженной, но очень уж неспешной и заунывной. С такой тщательностью пропускали журналистов в здание Консорциума, когда правительство решало устроить пресс-конференцию.

Чего они тянут? Нет, чтобы прогнать всех толпой. Много чести возиться с каждым.

Капитан обернулся и стремительным точным движением, достойным кобры, схватил за рукав пробегающего мимо матроса. Тот оторопел от неожиданности, но быстро пришел в себя.

— Чем-то могу помочь?

— Слушай, долго еще это будет продолжаться?

— Что? — не понял матрос.

Деранс кивнул на сходни.

— Мне нужно на берег.

— Здесь редко сходит кто-то, кроме заключенных, господин капитан. И редко кто-то поднимается. А для заключенных есть стандартная процедура. Пока не очистят нижние палубы и не выпустят ссыльных, никто не спустится. Таковы правила, господин капитан. Наберитесь терпения.

— И долго ждать?

— За час управятся.

Деранс кивнул моряку, отпустил руку и набрался терпения. Ждать капитан не привык, потому следующий час превратился для него в вечность. И не сказать, что эта вечность была самой приятной в его жизни.

На берег он сошел злой, как попавший в клетку хищник. Глаза сверкали ненавистью ко всему, что его окружало, лицо стало жестким, черты воинственно заострились. Разве что не рычал и хвостом не бил.

Порт встретил капитана недружелюбно. Здесь было грязно, мрачно и уныло. Громоздились невысокие серые здания, похожие друг на друга в своей заплеванности и неприглядности. На узких проулках между ними, кажется, не убирали вовсе, а если и убирали, то раз в год по обещанию кое-как.

Люди, работающие здесь, тоже были под стать окружающему пейзажу. Хмурые, злые, грязные, одетые в обноски. Большинство из них были мертвяками, а случающиеся живые внешне не сильно отличались от мертвых. Лица небритые, глаза пустые. Правда, один грузчик поглядел на него с чувством. И в этом взгляде было столько ненависти, что Деранс поежился.

Обстановочка в городе не вызывала радости. Во всяком случае, в той части порта, где содержали каторжан, было так.

Капитан ссутулился, ускорил шаг. Очень хотелось побыстрее уйти отсюда. Узнать Жоржа здесь вряд ли кто-то мог. Он редко сам лично общался с заключенными, но большинство тех, кто тут корячился, прошли через его ведомство. И Дерансу казалось, что на него смотрят недобро из-за каждого угла.

Так, ежась и сутулясь, он добрался до здания администрации приемника Лупа-нопа.

Начальник приемника оказался хмурым мужиком в возрасте. Его серое лицо напоминало лица тех, кого он принимал и рассортировывал, с той лишь разницей, что подопечные его были грязны и небриты. Деранс представил себе начальника с недельной щетиной и в обносках, нахмурился.

Когда в руководстве сидит то же самое, что тягает ящики в порту, хорошего не жди.

— Чего надо? — пробухтел начальник.

Голос у него был низкий, с придыханием.

— Вы не очень любезны, — фыркнул Деранс, — впрочем, откуда взяться манерам в вашей дыре. Меня зовут Жорж Деранс, вот документы.

Капитан протянул удостоверение, отодвинул кресло и, не дожидаясь приглашения, сел. Принялся оглядывать небогатую обстановку комнаты: большой стол, кресла. Несколько шкафов, за стеклами одного из которых высились бутылки и стаканы. На стене, над креслом начальника, что стояло во главе стола, висел привычный портрет. Непривычно было то, что на нем был сам начальник. Впрочем, привычные портреты с изображением Ионеи, нескольких бывших шишек из Консорциума и, кажется, каких-то местных шишек стояли тут же рядком, прислоненные к стене.

Начальник изучил документ, вернул его хозяину, проследил за прикованным к ряду портретов взглядом, хмыкнул.

— Вам не нравятся эти картинки?

— Меня смущает отведенное им место.

— У нас здесь, знаете ли, не очень разбираются в том, что происходит на Большой Земле. У вас там каждый день кого-то нового вешают. Кого на стену, кого по решению суда.

— Вы плохо знакомы с современной историей, — пожурил Деранс.

Начальник ему не нравился, но ссориться не хотелось.

— Да плевать. Какой толк от любого из них на стене, если о них здесь большинство вообще не слышало. А те, кто слышал, торопятся забыть. А я здесь, во-первых, сила, во-вторых, константа.

— Не боитесь кидаться заявлениями? Ничто не вечно.

— А я и не говорю про вечность, — фыркнул начальник. — Но пока я жив, это место мое. И никто кроме меня его не займет. Это, знаете ли, не просто кресло. Здесь пахать надо. А пахать ни у вас, ни у нас никто не любит. Так что, пока я не сыграю в ящик, я константа. Ну а когда откину копыта, там уж мне все едино будет. Так что вам нужно, господин капитан?

— Мне нужно найти двух заключенных, — поспешил перейти к делу Деранс.

Он положил на стол папку с документами, выудил оттуда несколько страниц, протянул начальнику.

— Здесь имена осужденных. Статьи, по которым они осуждены. Дата и время отправки с Большой Земли.

Начальник принял бумажки, посмотрел бегло. Тяжело поднялся из-за стола и направился к шкафу. Деранс молча наблюдал за хозяином кабинета. Тот не спешил. Отпер шкаф с бутылками, достал одну, откупорил и плеснул в стакан. По комнате потянулся резкий сивушный дух.

Не предложив гостю, начальник опрокинул стакан, запер шкаф и полез в соседний. Здесь он ковырялся сильно дольше.

— Пантор, Мессер. Пантор, Мессер, Мессер, Пантор, — намурликивал он себе под нос.

Наконец выбрался из шкафа с какими-то бумагами. Вернулся к столу.

— Вот, — сообщил довольно. — Это ваш Мессер, а это ваш Пантор.

Деранс заглянул в бумаги, поднял на начальника непонимающий взгляд.

— Что это?

— Документы, господин капитан. Согласно этим бумагам Мессер, а следом и Пантор доставлены на остров. Вот даты приема. Вот личные номера. А это назначение обоих при распределении. Оба мага, и живой, и мертвый, на балансе. Оба функционируют.

— Функционируют? — Деранс приподнял бровь.

— Я бы сказал, что оба живы, но в отношении мертвяка это звучит как-то странно. Но если б кого-то из них похоронили, у меня было бы уведомление об этом.

— Хорошо. И где они сейчас?

Начальник икнул. Пахнуло сивухой.

— Где-то на острове.

Капитан поморщился. Внимательно посмотрел на хозяина кабинета, не издевается ли. Если тот и издевался, то делал это настолько тонко, что распознать это было весьма проблематично.

— Вы смеетесь?

— Нет, просто я отвечаю только за приемник. После того как заключенные проходят регистрацию и распределение, ими занимаются другие люди.

— И где мне их искать?

— Это очень просто, — пояснил начальник. — Смотрим, куда их распределили, и…

И начальник уткнулся в бумаги.

9

К вечеру Жорж Деранс обошел еще четыре кабинета, устал и был недоволен.