Господину шерифу пришлось здорово потрудиться, прежде чем мы нашли место для парковки.
– М-да, – глубокомысленно заметил г. Дройт, хлопнул дверцей и задрал голову для обозрения фасада, – знаешь, Сэмивэл, каждый раз, когда я вижу этот особнячок, мне на ум приходят замки времен Тайра.
Здесь, конечно, г. шериф несколько погорячился: в городе у Тамура не замок, а так, пятиэтажный городской дом, с широчайшей черепичной крышей, на коньках которой восседают по росту львы (по крайней мере, знающие люди опознают их как львов). А настоящий замок у сиятельного князя за городом. Вообще г. Тамура располагает значительным количеством недвижимости в Тумпстауне и ок(рестностях), в некоторых домах живет лично, некоторые предоставляет друзьям, прочие же сдает внаем приличным людям.
– Все-таки господин князь – большой молодец! – Дройт закончил созерцание фасада и мы двинулись ко входу: впереди г. шериф, следом я, под руку с Лиззи в вечернем платье. С дамой под руку.
В это мгновение сзади заскрипели тормоза, и г. шериф живо обернулся:
– Дорогая!
Действительно, рядом с покинутым нами «Мерседесом» втиснулся еще один автомобиль – «ягуар» мадам Дройт, и она сама при помощи сверкающего лысым черепом Джереми как раз вышла из него.
Дройт направился к супруге, поклонился и поцеловал ей руку. Мэрил была в вечернем туалете, не поддающемся описанию: там были какие-то кружева, что-то свисало, что-то блестело, имелся и шлейф, старательно поддерживаемый силами садовника. Хорошо просматривалось, услаждая взор, и приличествующее случаю и общественному положению декольте с подобающим ожерельем… Волосы Мэрил были уложены в опять-таки не поддающуюся описанию прическу, покрытую жемчужной сеткой.
– Подари мне жемчуга… – прошипела Лиззи и наступила незаметно мне на ногу каблучком.
– Когда выйдешь за меня замуж… – углом рта отвечал я, ослепительно улыбаясь.
У входа в «Тамура-хаус» застыли два самурая в полном боевом облачении, шлемах и панцирях. От изображений на средневековых картинках их отличали только, пожалуй, тяжелые «браунинги» в кожаных кобурах на правом боку да повышенное число боевых кинжалов у пояса. Впрочем, Люлю Шоколадка считает, что ножей бывает только мало, а много – не может быть по определению, и это его мнение я разделяю.
При виде нас самураи произвели исполненный достоинства поклон.
– Добрый вечер, – приветствовал их Дройт, проходя с Мэрил к двери.
– Коннитива! – произнес я, и Дройт оглянулся, чтобы посмотреть на меня с насмешливой улыбкой.
– Добрый вечер, – раздался приятный голос, и мы увидели г. Кацуёри, одного из ближайших сподвижников сиятельного князя, молодого человека лет двадцати восьми, очень физически развитого (что, впрочем, в свите князя не исключение, а строгое правило), милого и изящного, облаченного в серое кимоно, из-под которого виднелся край нижнего – розового.
Господин Кацуёри был весьма рад нас видеть. Почтительно склонившись, он произнес с улыбкой:
– Добрый вечер, госпожа графиня, сэр… Князь уже два раза справлялся о вас.
– Здравствуйте, Сато, – произнес г. шериф, охотно улыбаясь в ответ. Он питал симпатию к Кацуёри. Мэрил также одарила Кацуёри ослепительной улыбкой.
– Конбан ва! – добавил я. Дройт снова посмотрел на меня юмористически. Лиззи мило кивнула.
– Конбан ва! – откликнулся Кацуёри и повел нас на второй этаж. Там, в обширном, скупо освещенном свечами зале фланировало уже большое число джентльменов энд леди. Собрался весь наш «демократический» свет.
– Сэр Аллен Дик Дройт, граф Винздорский, шериф. Леди Мэрил Дройт, графиня Винздорская, – провозгласил наш провожатый, выдержал подобающую паузу и продолжал. – Господин Дэдлиб. Госпожа Энмайстер.
Навстречу нам вышел князь Тамура в дорогом бежевом кимоно с широкой шитой каймой и с сандаловым веером в руке. За ним неотступно следовало двое юношей с бесстрастными лицами, делая вид, что они несут чай. Князь милостиво приветствовал нас и широким жестом пригласил в зал.
Потянулись с рукопожатиями и приветствиями прочие, ранее прибывшие господа. С достоинством, переходящим в откровенную спесь, подошел господин Сыма Юн-шу, лицом напоминающий китайского художника Ци Бай-ши в старости: те же круглые (правда, золотые) очки, та же бородка в три волосины, та же худоба. Господин Сыма Юн-шу по прозвищу Жулай сяньшэн – директор «Фэрст Нэшэнэл Бэнк оф Тумпстаун», человек крайне уважаемый и значимый для экономики города и всего региона, не говоря уже о том, что это один из основателей и активнейших членов «Демократии».
За спиной Жулая маячил его сын Сыма Гэн-цзянь, местный мастер рукопашного боя, большой остолоп и любитель «Маотая», здоровенный детина, почти совсем не похожий на папу, но полностью разделяющий все папины взгляды и слепо выполняющий его команды. Рядом с Гэн-цзянем стояла его супруга Ребекка-Судзука Окоши, совершенно европейская женщина, меланхоличная и даже где-то сонная; она с легкой ленцой улыбнулась Лиззи.
Следом подошел барон Эррол Бэрриш, пузатый господин с широкими негритянскими губами и безупречной репутацией (в темно-зеленом с орденами фраке, черные волосы безукоризненно расчесаны на пробор). Господин барон возглавляет «Сэконд Нэшэнэл Бэнк оф Тумпстаун», также «демократический».
За ним появился Джордж Лассарж, владелец телекомпании «GF», низкорослый вертлявый субъект с бегающими глазами и шрамом на лбу.
Люди шли и шли.
Приятным сюрпризом для нас стал Люлю Шоколадка, в кимоно и побритый – как младший князь Тамура.
Юлиуса нигде видно не было.
Вдруг раздались первые такты известной мелодии «Итирэ», и голоса стихли: это означало, что на часах стрелки показывают ровно шесть, и пора начинать вечер.
– Господа, – негромко произнес князь Тамура в установившейся тишине, и при звуках его голоса в зале неслышно появились японские девушки, везущие многоярусные тележки с напитками и закусками. Гости стали вооружаться бокалами.
– Господа, – повторил князь, наблюдая за возникшим движением. В правой его руке тоже появился бокал. – Позвольте вас поблагодарить за то, что вы не отказали мне в любезности посетить сегодня мой дом и все собрались здесь. В нынешнее неспокойное время мы должны держаться вместе, ибо только сплоченность и единство «Демократии» Тумпстауна могут быть гарантией порядка и процветания города. Поэтому, – возвысил голос Тамура, – я пью за ваше здоровье, господа! – Князь медленно осушил бокал, и все последовали его примеру.
– А я думала, что моего мужа опять убили, – услышал я голос Мэрил Дройт, графини Винздорской, и почувствовал ее пальчики на своем локте. – Ты, между прочим, расскажи мне, что вы там, за городом делали. Газеты молчат, а я должна знать. Ты же свалился на крышу среди ночи и моментально удрал…
– А он что, тебе не рассказал? – сделал я удивленные глаза. Мы с Мэрил давние приятели: эта милая во всех отношениях дама воспылала ко мне искренней человеческой симпатией буквально с первых мгновений нашего знакомства. Что совершенно неудивительно: ведь я такой обаятельный, положительный, надежный, скромный, правдивый, полезный… Да-да, это все я. – Неужели не рассказал? Вот странно!
– Да что ты! Мы увиделись только что, перед домом! – В свою очередь вытаращила глаза Мэрил. – И потом, он никогда и ничего мне не рассказывает. Так что случилось? Вы опять стреляли?
– Да так… – протянул я. – Скорее нет. Охотились на динозавра. – И дернул за руку Лиззи. Лиззи, оценив ситуацию, в свою очередь дернула за фалду фрака стоявшего поблизости Дройта, и он обернулся, отвлекшись от беседы с Сыма Гэн-цзянем.
– Какой динозавр? – заинтересовалась Мэрил. – Что ты от меня скрываешь? Наверное, его опять давили танком? Да? Говори же, наконец.
– Что вы тут говорите о танках? – вмешался, наконец, и сам г. шериф.
– О каких танках? – сделала преувеличенно большие глаза Мэрил, оборачиваясь к нему. – Что ты, дорогой, это тебе послышалось. Я спрашивала Сэмивэла, не видел ли он где-нибудь тут Патрицию Гугентаг, мне надо с ней кое о чем посоветоваться… А тебе послышалось «танк»… О, вот же она! – И Мэрил увлекла Дройта прочь.