– Жак, ты не поверишь, но я тебя видел внизу. Ты был как настоящий! – сказал я.

Леклер замер с бутылкой в руке.

– Ну робота видел. Твою копию! – пояснил я.

Леклер перестал таращиться, побагровел от возмущения, посмотрел на всех сверху вниз и хлебанул «эрготоу» из горлышка.

– Какая наглость! – заметил он. И потом: – Где он?

– Кто?

– Ну этот… робот!

– Да, действительно, а где робот? – оживился и Люлю. – Любопытно было бы взглянуть.

– Там лежит, – ткнул я куда-то за спину.

– Сэм говорит, что положил его где-то там, – передал Леклеру Люлю.

– В жопу! – отмахнулся Жак.

– Ну ладно, голубчики, порезвились – и хватит, – подвел итог Дройт. – Люлю-сан, все это интересно, однако, давайте подведем некоторые итоги и наметим что-то вроде плана деятельности: ведь мы представляем тут власть, – Дройт перевел взгляд на Леклера, – в союзе с частным предпринимательством…

Но продолжить ему не удалось. Образовалась маленькая заминка: Леклер увидел Джилли. Они оказались приблизительно одного роста и комплекции. С неподдельным восхищением созерцал Леклер скромного служителя порядка, потом подошел к нему и весьма вежливо осведомился:

– А, простите, пожалуйста, у папы вашего фамилия была не Леклер?

– К сожалению нет, сэр, – почтительно отвечал Джилли, стараясь быть меньше ростом. – Извините, сэр, – добавил он, заметив, что Леклер заметно огорчился, и подал ему дробовик. – Вы уронили, сэр. Я едва поймал.

– Извините, – сказал в свою очередь Леклер, окидывая Джилли полным уважения взглядом, – но сейчас меня призывают дела государственного характера. Мы с вами встретимся и поговорим позже, – добавил он, отходя.

Дройт продолжал барабанить пальцами по походному столу, терпеливо ожидая, когда же улягутся страсти.

– Ладно, господа, раз уж мы все время отвлекаемся… Подождем. Сейчас, кстати, подойдет господин Тамура…

Князь не замедлил подойти: полог палатки широко распахнулся, внутрь проникли два самурая в шлемах, кирасах, оплечьях и наручах, с мечами катана с семидесятидвухсантиметровым клинком слева у пояса; вакадзаси с сорокасантиметровым клинком – справа; поверх кирас красовались винтовки М-16. Самураи встали по бокам от входа, и в проеме появился господин в полном комплекте боевых доспехов оерой, изукрашенных играющими фениксами и луанями; за поясом у господина имелся меч катана с клинком восьмидесятисантиметровой длины и два боевых ножа танто с сорокасантиметровыми клинками; господин поигрывал фамильными нефритовыми четками, на изящных пальцах его играли яркими лучами бриллианты; это и был господин Тамура, собственной персоной.

– А! – поднялся ему навстречу г. Дройт. – Заходите, князь, заходите. Вот как раз есть свободный стул.

Тамура оглядел присутствующих с благосклонной улыбкой, задержавшись на своем небритом братце Люлю, и опустился на стул, положив поперек походного стола – между сушек и бутылок – меч.

– Гэнки кай, – обратился он ко мне.

– Гэнки. Сорэва синпай иримасэн, – бойко отвечал я. До такой степени, чтобы на вопрос «как дела», ответить, что все в порядке, я по-японски говорю. Да и вообще – способности к языкам открылись у меня довольно в раннем возрасте. С Юллиусом мне, конечно, не сравниться, но – что есть, то есть.

Князь благосклонно кивнул:

– Ну что же?

– Да! – отреагировал Дройт. – Действительно. Начнем.

Люлю тут же выключил «Грюндиг», достал другой прибор, более практического свойства и нажатием пары кнопок установил над палаткой экранирующее поле.

– К делу, – произнес Тамура.

– Простите, – возник рядом Леклер с бутылкой «эрготоу» в руке. – Простите великодушно, не желаете ли… э…

Тамура поднял на него очи. Несколько оживился.

– Не вы ли будете брат Кисленнена?

– Я. Я самый. Жан Жак Леклер. Имею честь рекомендоваться… Так не изволите ли? – поиграл Жак бутылочкой.

– Я знаю вашего брата, – сказал Тамура, подставляя стакан. – Он достойный человек.

– К делу! – воскликнул Дройт.

Маленькими глоточками попивая коньяк, он поведал мне, как наконец было принято решение о походе в Арторикс: повлияли сообщенные мною факты, переданные снимки и вражеский неведомый пистолет, но особенно то обстоятельство, что на связь я выходить перестал.

Первоначально Дройт предполагал десантировать на ранчо Леклера подразделение во главе с Джилли, дабы при необходимости я мог искать помощи у них. Потом передумал. Время шло, а ясности не прибавлялось и Дройт решил обрушиться на Арторикс лично, оставив текущие полицейские дела в Тумпстауне инспектору Робсону.

К прибытию Дройта в Арторикс тоже, впрочем, заранее подготовились: за двадцать пять километров до цели его поезд был обстрелян, загорелся, и г. шериф, паля куда попало (и, надо отметить, мимо попадая крайне редко), залег во главе своих людей вдоль железнодорожного полотна.

Как оказалось, рельсы впереди были взорваны в четырех местах. (Для надежности, что ли?) Враг установил сильнейший заградительный огонь и стал охватывать войско шерифа с флангов.

Но тут подоспели Люлю Шоколадка, Юллиус Тальберг и с ними десять танков, увешанные пехотой. Люлю, которого г. шериф не взял с собой в Арторикс, обиделся, но поступил по велению своего большого и горячего сердца – явился к генералу Льяно, одолжил у него два танковых взвода под командой капитана Дж. Скотта ст. и устремился вперед. Заслышав стрельбу, Люлю зашел, по возможности, с тыла, опрокинул не ожидавшего этого маневра врага, рассеял его и подавил гусеницами.

Именно в это время г. шериф впервые лично столкнулся с тем существенным обстоятельством, что среди врагов, оставшихся поверженными на поле боя, находится изрядное число неких металлоконструкций, сработанных под человека. О чем-то подобном, надо сказать, г. шериф догадывался и раньше, но случая проверить еще не имел…

Стоило Люлю с Дройтом соединиться, как со стороны Арторикса примчались два вертолета и произвели сильный и на удивление скоординированный огневой удар. При этом в паузах между взрывами с одного вертолета совершенно отчетливо доносилась веселая музычка.

Удивительная осведомленность врага укрепила подозрения г. шерифа, и он попросил Люлю взять с собой для страховки Джилли в кожаных перчатках, а также волновой щуп и подойти со всем этим оборудованием сзади к Шатлу и пронаблюдать эффект. Эксперимент показал, что в Шатле таится очень много всякого электричества и явно лишних в человеческом организме деталей.

Дройт сумел сделать надлежащие выводы, услал Шатла в арьергард, а сам устремился вперед.

Арторикс встретил их сравнительно тихо. Посреди перрона было усмотрено кресло, в каковом восседал некто в боевом доспехе «оерой», а рядом стояло десять молодцов с мечами и прочим оружием.

Из ажурного здания вокзала торчала морда легонького танка, на лбу коего древним почерком «чжуань» был выведен изящно иероглиф «чжун» («верность государю») и рядом с коим штабелем лежало несколько связанных господ. Сверху на них, поджав ноги, сидел джентльмен в кимоно и с мечом наголо. Готовность рубить головы была написана на его благородном татуированном лице.

Подъехав ближе, г. шериф спрыгнул с танка и без труда узнал в восседающем в кресле г. Тамура.

Как уже говорилось, в голове господина князя помещаются исключительно государственные мысли и соображения, потому ему и приспичило прогуляться в здешних местах, но – вот досада! – он никого не удосужился предупредить о своем прибытии, остался крайне недоволен оказанной встречей и всех виновных в небрежении велел примерно наказать. Теперь сиятельный князь сидел в кресле, курил трубку и размышлял о судьбах схваченных.

Обрадовавшись князю, Дройт велел принести еще одно кресло, сел рядом и завел приличествующий случаю разговор о государственных делах.

Поднесли чай.

Приехал еще один самурайский танк. Из него к ногам Тамура выбросили раздавленного робота в военной форме. «Мило…» – произнес князь, пнул робота и вернулся к трубке.